Но не храп мешал Далласу уснуть. В сложную ситуацию попал не только он, но и Гулёнка. В память врезалось её заплаканное лицо. Это так ранило, что и на его глаза невольно наворачивались слёзы. Надо выбираться, но он не знал как. Если кругом болота, то до их деревни можно и не дойти. И он не представлял, в каком она направлении. Зато пути к ней хорошо знали люди Боса. Они устроят карательную операцию, погибнут невинные люди, и это всё из-за него — человека, которого не должно быть здесь.

Бос хочет получить знания и, если Даллас откажется его обучать, его заставят. Ведь у них в руках Гулёнка, абсолютно беззащитная среди этих женщин. Даллас не позволит причинить ей вред. Похоже, остаётся подчиниться, надеясь, что когда-нибудь ситуация изменится.

День прошёл в бездействии. У Боса находилось множество занятий в деревне. Он лично пересчитывал корзины собранных грибов, проверял, сколько умерло или сбежало за ночь рабов и вылупилось цыплят. До позднего вечера Даллас оказался предоставлен сам себе.

Он заметил, что его хоть и не привязывают, не сажают в клетку, но рядом постоянно оказывался один из людей Боса. Если толстяк Жон отлучался, приходил другой абориген. Когда, в ожидании вечера, Даллас вышел прогуляться по селу, Жон увязался с ним, якобы показать где что.

Городок оказался небольшим — Даллас насчитал около двадцати домов на главной улице. Но в стороне плотно теснились друг к другу хлипкие шалаши, образуя трущобы. В них ютилось немало людей. Как пояснил Жон, так жили рабы. Грязные, оборванные, они все принадлежали Босу и некоторым другим знатным горожанам. При необходимости их выгоняли на работы — ловить крыс, собирать грибы, выделывать кожи или строить дома для господ. Сами они вели настолько убогое существование, что Далласу становилось неловко за то, как роскошно он устроился: в грязной хижине с храпящим толстяком. По крайней мере, его крыша над головой не протекала во время дождя, моросящего с самого утра, а спал он не на голой земле.

Прогулка получилась недолгой. Главная дорога кончилась, плавно превращаясь в тропу среди болот, а та терялась во мгле и тумане. Жителям этого поселения не нужны заборы, ведь по болотам враждебная армия не подойдёт незаметно, да и рабам сбегать на верную гибель вряд ли хотелось. Вполне возможно, что всех новичков сюда доставляли так же, как и Далласа — с мешком на голове.

С другой стороны посёлка начинались поля. Жон объяснил, что так выращивают грибы. Земля здесь суше, чем хлюпающие болота вокруг.

На вытоптанной площадке Даллас увидел тренировку воинов — они лениво метали копья в плетёные мишени. Пока один упражнялся, остальные сидели на корточках, попивая из бурдюков свою кислятину. Всего тренировалось человек пятнадцать. Но вряд ли по ним можно судить обо всей армии Боса. Барак, стоящий неподалёку, отличался внушительными размерами. Даллас спросил навязчивого Жона, зачем нужен такой большой дом для горстки воинов, но тот лишь посмеялся и заверил, что скоро в этом доме негде будет гриб уронить. Сбежал один раб, поэтому воины отправились в его деревню. Они приведут столько пленников, сколько смогут и убьют столько жителей, сколько захочется.

За грибными полями находилась «деревня баб», но охранницы не пропустили без разрешения Боса.

С одной стороны, Далласу очень хотелось увидеть Гулёнку, убедиться, что с ней всё в порядке, но с другой — ему нечем её ободрить. Плана побега он не придумал, а впустую обещать, что всё наладится, не хотел — это расстроит её ещё больше.

Вечером Бос выглядел усталым и не заставлял себя и Далласа долго заниматься алфавитом. Они с Аретом участвовали в собрании знатных жителей деревни, решая важные вопросы. Даллас слышал крики бурных дискуссий из окон одного из домов, но понять, о чём они не смог бы, даже если захотел. Встреча затянулась, поэтому через полчаса занятий Боса начало клонить в сон, и он сделал понятный жест, отправляя Далласа прочь.

Храп Жона звенел на весь дом, да ещё и в постели ползали насекомые. Бессмысленная борьба с этими явлениями не настраивала на отдых. Даллас вышел из хижины и побрёл по главной дороге. Некоторые окна домов богачей ещё светились, но большинство жителей давно спали. Пара стражников у костра увлечённо играли в кости недалеко от рабских лачуг. Они не сразу услышали шаги Далласа и подскочили, уставившись на него. Но поняв, что он здесь не по их душу, успокоились и вернулись к игре.

Даллас дошагал до края деревни и уставился в темноту. Там за болотами находились его друзья. Не те, роскошно живущие на Орионе, а мать Гули, Каспар, Вурх… Вурх? Светлый мех мелькнул на тропинке, послышалось частое дыхание зверя. Тёплый язык лизнул руку. К счастью, это был действительно пёс Каспара, а не какой-нибудь хищный зверь, нападающий из темноты. Оцепенение, вызванное страхом, прошло, Даллас потрепал загривок пса, удивляясь, как он здесь очутился.

Из темноты послышался едва различимый свист, похожий на пение птицы. Вурх обернулся, пробежал по тропинке, и остановился, глядя на Далласа, тускло сверкая глазами в темноте. Даллас отправился за ним, надеясь, что внимание собаки привлечено не болотной живностью.

Вурх попетлял по болотным кочкам и вывел на полянку, свободную от воды. Там торчало несколько стволов погибших деревьев. Смартлет осветил их, а также вышедшего навстречу человека — Каспара.

— Живой, хвала дедам! — он крепко обнял Далласа и попросил выключить фонарь, чтобы из деревни их не увидели. Он рассказал, как Вурх взял их с Гулей след через топи, как они прятались от сборщиков дани, проходящим иногда через эти болота. Остальное время они скрывались здесь, надеясь, что получится выкрасть Далласа и Гулёнку. И вот, такой момент настал.

— Знаш, де Гулька? Веди её, и идём до дому, — завершил короткую историю Каспар.

Даллас заколебался:

— Здешний правитель Бос обещал вырезать ваше племя, если мы сбежим. Придётся нам остаться, Каспар. Однажды я уговорю Боса отпустить Гулю, и…

— Нет! — отрезал Каспар, — Нашу деревню зажгут, а всех в рабы уйдут с вы или без. Нет коз больше, нет чем платить тут жить. Тама все в путь собрались, мы удём вверх. А тама де им нас искать…

— Но там же холодно. Разве племя выживет без коз и запасов? Здесь хоть жуки есть, — Даллас поморщился.

— Мы мал-мало еды тута уж найшли, там за снегом корья скопаем, мож коз найдём. Не все доживут, чё ж, но жить бум. Так де Гулька-то?

Похоже, Каспар прав. Из двух зол принято выбирать меньшее. Самое сложное — определить размеры этих зол, когда они почти равноценны.

Даллас и Каспар пошли вокруг деревни, стараясь не шуметь и не попасть ногой в одну из хлябающих лунок. Вурх, повинуясь жесту хозяина, шёл следом. Вскоре они вышли на грибные поля. Судя по тишине, вокруг никого не было. Тьма стояла такая, что без разницы, закрыты глаза или открыты. Каспар протянул посох, с которым не расставался, а Даллас ухватился за него рукой, и шёл, припадая к земле, пытаясь сориентироваться.

Они увидели свет жаровен у входа в женскую деревню. Значит, стражницы охраняли ворота круглосуточно. Даллас повёл Каспара в обход, и они вышли к забору из досок. Перелезть его смог бы только один, если второй подсадит, а обратно так не получится. Планки прилегали друг к другу плотно — и палец не просунешь. Но Даллас рассудил: раз стоит забор, есть желающие за него проникнуть. А значит, кому-то это удалось. Он шёпотом объяснил Каспару, что им нужно, и они пошли вдоль ограды, проверяя каждую доску на прочность.

Через несколько минут деревяшка под нажимом Далласа поддалась. Её низ отпилили, а верх держался на одном гвозде. Стоило отодвинуть её, а потом поставить обратно, чтобы незаметно проникнуть на территорию женщин. Даллас просунул голову, но никого и ничего не увидел в темноте. Опасно, но выбора нет. Он кое-как протиснулся в щель. Каспар приказал Вурху сидеть на месте и полез следом.

Даллас вспоминал, как стояли дома. Но приходил он через главные ворота, при свете, да и не обращал внимания на обстановку. А теперь им надо найти Гулёнку, спящую среди других женщин. Они затаились возле стены сарайчика, пока Даллас соображал.