Жестокость, буйствующая в это обществе, не оставляла Далласа равнодушным. Он не посещал прилюдные порки и казни, не мог без боли смотреть на издевательства над беззащитными рабами. Но всё это окружало его. То и дело попадались искалеченные люди — без руки или глаза, с ужасными шрамами на лице. А вдоль дорог, источая вонь, лежали тела рабов, замученных до смерти на публичных процессах. Большинство решений выносил Бос, но, если дело касалось лишь раба и его хозяина, господин лично оглашал и исполнял приговор. И не всегда смертельный, ведь раб — это собственность, а убить его — значит обеднеть. Но в арсенале палачей имелось немало других ухищрений, чтобы человек пожалел об украденном грибе или дерзком слове. Их били, жгли, растягивали, сдавливали, кололи, подвешивали, калечили, резали, топили, душили… Всё, до чего доходила человеческая фантазия. Причём часто это несло некий смысл: выпил чужое пойло — топили в бочке с этой бурдой; тронул одежду господина — заставляли держать в руках тлеющий уголь; не вышел на работу — привязывали к лежаку на несколько дней без возможности пошевелиться. И так далее.

Переживших наказание рабов тщательно лечили, ведь им предстояло трудиться, а для этого инвалиды не годились. Как и Старый, местные лекари использовали мази, травы, настойки и примочки. Иногда их методы работали хорошо, но порой не имели абсолютно никакого смысла. Например, когда в лагере невольников началось повальное расстройство кишечника, лекари сжигали крыс и мазали рабам животы золой, хотя эта мера никак не помогала.

В качестве лечения Даллас порекомендовал обычный древесный уголь. Он вспомнил познавательный рол — обезьяны ели токсичные листья, а потом воровали у людей уголь, который выводил из организма вредные вещества. Если уж обезьянам помогало, то поможет и этим беднягам.

Даллас предложил отделить больных от здоровых, заставить их пользоваться разными чашками и не оправляться в одном отхожем месте. Вместо той бурды, что здесь пили все, он разливал по мискам кипячёную воду.

Основным напитком у местных оказался особый вид гриба, вымоченный в течение нескольких недель в бочке с грязной водой из реки. Вероятно, бактерии или дрожжи, питаясь грибом, уничтожали вредоносные организмы и выделяли спирт. Поэтому после этого пойла иногда кружилась голова и клонило в сон, если выпить много. Хотя здесь могли участвовать и грибные токсины. В любом случае отфильтрованная через ткань и хорошо прокипячённая вода и по вкусу и по запаху нравилась Далласу куда больше, чем этот грибной квас.

Но не так всё просто оказалось со здешними жителями. Они боялись пробовать «варёну воду», называя Далласа колдуном. Лишь долгий разговор с Босом и его жёсткое приказание, усиленное воинами, возымело эффект. Несчастные больные рабы жевали уголь, запивая горячей водой, и рыдали, ожидая смерти ещё более мучительной, чем та, что уготовила им дизентерия.

К удивлению и рабов, и их господ, усилия Далласа оправдались. Из тех невольников, кого отселили от больных, почти никто не заболел, а из другой части умерло куда меньше людей, чем во время предыдущих вспышек.

Даллас рассказал, что надо соблюдать правила гигиены, чтобы избежать таких эпидемий в будущем, но, когда проблема ушла, слушать его никто не стал. Понятно, что ни один господин не организует рабам туалеты вместо отхожих ям, рукомойники и бани вместо луж и кухню с нормальной пищей вместо горстки сушёных грибов раз в день.

Когда получалось, Даллас ходил навещать племя Каспара. Гулёнка неизменно бросалась ему на шею и долго не отпускала. В первую же встречу она рассказала, что Каспар сделал ей одолжение и огородил от посягательств Дана. Он лёг рядом, но они «ни-ни, ток дрыхли». А потом Дан и вовсе отстал от неё, ведь запрещено ложиться с той, что «ждёт ляльку». Рассказывая об этом, Гуля нежно поглаживала округлившийся животик.

Обвал разобрали, тропу в горы открыли, но, обсудив всё на совете, решили остаться. С одной стороны, Даллас обеспечивал гарантию безопасности племени своей помощью Босу, а с другой — забор себя хорошо показал. Его укрепили, сделали ворота на верёвках, вырыли ров с небольшим мостиком через него — и троих не выдержит, а на дне рва острые камни. Если надо, горстка воинов отобьёт этот, с позволения сказать, замок, пока женщины и дети уходят в горы, где их потом ищи-свищи.

В свободное от строительства время жители ловили и сушили жуков, собирали коренья и жёсткие ягоды, изредка попадающиеся на этой, скупой на дары, земле.

С пришедшим в поселение торговцем обменялись товаром. Он взял каменные фигурки Каспара, а за это отдал мешочек соли, несколько ножей, кусков ткани и другие необходимые в быту предметы. Безусловно, эти искусно вырезанные животные и человечки для многих детей представляли невероятную ценность, а значит, и для их родителей. Торговец получит за каждую из них столько добра, сколько сейчас отдал за все. Но племени выбирать не приходилось, а Каспар в следующем году вырежет больше фигурок из разноцветных камней, найденных в шахте.

По словам Каспара, добывать руду можно только летом, когда племя живёт на склоне горы. Сейчас путь наверх завалило снегом, до шахты не дойти. Да и тяжело работать круглый год, долго не проживёшь. Лучше за зиму набраться сил, а потом дать богам столько камней, сколько они примут.

Выходит, возвращение на Орион откладывается на несколько месяцев. Но с другой стороны, Даллас видел пользу, что он приносил, чувствовал себя нужным. Он с удовольствием проводил время в кузнице, создавал полезные предметы обихода. А в дни отдыха счастливая улыбка Гулёнки вызывала тёплый отклик в душе. Её растущий живот вселял предвкушение большой радости, но, вместе с тем, и ответственности.

Шок от здешних обычаев остался в прошлом. Жизнь шла своим чередом. И здесь люди бывали счастливы. Они с удовольствием общались без гаджетов и десятка медиаповодов в день. Живущие внизу казались более искренними и честными, чем горожане под куполом. Даллас уже не был так уверен, что нужно искать путь домой.

Глава 15

Три месяца спустя Даллас в очередной раз преодолевал путь от деревни Боса к поселению Каспара. Благодаря карте и построению маршрута в смартлете, он сократил время в пути до каких-то шести часов. Даже обходился без ночёвки, хватало небольшого привала. Не мешал и густой туман, что клубился над болотами с самого утра. Завеса не такая плотная, как тогда, при спуске с горы.

Уже около самой деревни Даллас наткнулся на встревоженную мать Гулёнки. Она знала, что он придёт сегодня, но почему-то вышла встречать за ворота.

— С Гулькой беда, дём скорей! — толком ничего не объясняя затараторила она и повела в хижину.

Гуля лежала в ворохе тряпья на полу. Её пылающее лицо блестело от пота. Лоб и щёки едва не обжигали губы и руки Далласа, но сама она стучала зубами от озноба. То, что начиналось как лёгкий насморк, когда они виделись в последний раз, переросло в тяжёлую болезнь.

Мать рассказала, что давала Гуле настой из целебных трав, а Каспар и Вурх отправились за Старым. Снег постепенно сходил с тропы, вот-вот «боги» позволят вернуться наверх, где светло и можно пасти коз. Но никто не знал, свободна ли тропа сейчас. Оставалось надеяться, что Каспар доберётся до Старого, и они успеют спуститься.

Даллас лихорадочно соображал, что предпринять. Нужно жаропонижающее. Нужны лекарства! Кажется, антибиотики делали из плесени. Но как и из какой, Даллас не представлял. Он видел на рынке пустые аптечки, но ни разу не встречал таблеток в продаже. Наверняка исчезли ещё в те дни, когда выжившие знали, как их применять. Цивилизованные люди почти не нуждались в лекарствах. У всех в крови циркулировали микроботы, управляющие печенью и железами. Они стимулировали выработку нужных органам химических элементов, быстрее иммунитета справлялись с бактериями и вирусами.

Как бы хотелось Далласу отдать свою кровь этой слабой девушке. Но даже если найти способ сделать переливание, как определить, совместимы ли их группы?