Даллас задумался, что произойдёт с Орионом, если перестанут поступать ресурсы. Возможно, это побудит к развитию и этих изнеженных сытой жизнью людей. Нехватка химикатов и минералов не ударит по горожанам сразу. Они переоборудуют роботов, чтобы те копали шахты вместо уборки домов. Наладят переработку мусора, сократят бездумное потребление. Им придётся это сделать, иначе они не выживут.

С такими мыслями Даллас завершал приготовления к последнему полёту. Запас еды, несколько слоёв одежды и лыжные перчатки, чтобы спастись от ледяного воздуха. Он не стал тратить время на создание нового скафандра, ведь холодно будет лишь в первые секунды падения.

Вряд ли хоть один небожитель видел, как среди ночи Даллас в лыжной шапке и с двумя рюкзаками — на груди и спине — открыл неприметный люк у края тротуара. Он спустился в знакомую шахту, ведущую к механизмам и резервуарам с газом, благодаря которым город держался в воздухе. Там же находился шлюз — путь на свободу.

Чтобы долго не идти до грузового терминала, Даллас замкнул пару нужных проводков в панели и открыл люк для роботов-ремонтников. Сразу ощутил ледяное дуновение ветра. Мир снаружи враждебен, но, по крайней мере, он настоящий.

Даллас посмотрел на слой облаков, освещённый луной, вспомнил, каким жутким было его предыдущее падение. Но всё же, чем дольше собираешься, тем сложнее решиться. Он несколько раз глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду, нащупал рукой петлю для вытягивания парашюта, и шагнул в люк.

Глава 20

Поток воздуха сразу же сорвал шапку. Оглушительный ветер ударил в лицо. Даллас оказался спиной к земле, расставил руки и ноги. Он с усилием открыл зажмуренные глаза и увидел чудо. Россыпь из сотен огоньков на глубоком чёрном небе, а в стороне светило солнце. Разумеется, не солнце, а луна, но такая яркая, что, казалось, можно ослепнуть.

Даллас не сразу вспомнил о парашюте. Потянул было за петлю, но в руке её не оказалось. Он сорвал перчатку, нащупывал за спиной верёвку, которая извивалась на ветру, будто не хотела, чтобы её схватили окоченевшей вмиг рукой. Но она, наконец, попалась. Даллас торопливо вытянул «медузу» и целых полсекунды думал, что всё кончено — купол не раскрывался.

Но вот за рюкзак что-то сильно дёрнуло, и всё изменилось. Исчез шум, ветер угомонился. Оказалось, первый слой облаков уже остался наверху. А внизу ничего не видно. Яркая луна лишь немного освещала пелену, нависшую над землёй.

Даллас смотрел под ноги, гадая, куда приземлится. Вскоре он разглядел зловещие чёрные скалы и белые прожилки снега между ними. Его относило ветром от склона горы. Там, где снега уже не было, Даллас увидел десяток огоньков. Он приближался к ним и понял, что это костры. Как будет здорово, если Даллас всё-таки приземлится не на безлюдной пустоши, а рядом с деревней. Возможно, той самой, где его выхаживали после первого полёта.

Ветер отнёс парашют немного в сторону от огоньков. Даллас чувствительно врезался ногами, а потом и задом в пологий склон. Парашют надулся и поволок назад, но на этот случай на бедре болтался нож, чтобы перерезать стропы. И вот, невредимый, снова на настоящей земле, Даллас прикидывал, как ему добраться до деревни.

Он закатал рукав и включил один из шести смартлетов. Экран показал карту, а навигатор соединился с древними спутниками и отобразил, где он находится. Даллас и в самом деле приземлился неподалёку от деревни Каспара и Старого. Всего-то пять километров по прямой. Ликование вырвалось из груди победным криком.

Медленно и аккуратно Даллас пробирался через камни и заросли кустарника. В темноте это было непросто даже при свете смартлетов, но, к счастью, они показывали направление. К утру Даллас нашёл знакомую козью тропинку, ведущую в деревню, и быстро зашагал по ней, несмотря на усталость.

Предвкушая радость встречи, Даллас обогнул выступ скалы, за которым открывался вид на хижины. Сначала он не понял, почему палаток нет, ведь ночью здесь мерцали огни костров. Потом заметил чёрные пятна, и понял, что пришёл на пепелище. Он увидел фигуры людей, столпившиеся возле хибары Старого — похоже, единственной уцелевшей, — и прибавил шаг.

Лишь подойдя совсем близко, Даллас разглядел в тусклом утреннем свете, что это не жители деревни. Даже узнал их — стражники из болотного города, где он провёл столько времени. Только набедренные повязки они заменили длинной одеждой из козьих шкур. Вооружённые копьями и короткими мечами воины, молча обступили Далласа, который лишь теперь разглядел залитую кровью лысину Старого. Привязанный к загону для коз, ведун медленно мотал головой из стороны в сторону, как бы говоря «нет» человеку, сидящему перед ним. Это был Арет.

Арет заметил Далласа, оставил Старого в покое, и подошёл:

— Какой встреч, мой друг! Ты нам как раз нужен помочь. А то эта крыс не хотеть нам говорить, где есть люди его.

Воины обыскали Далласа, который счёл за лучшее не сопротивляться вооружённой ватаге. Один из них снял нож Далласа с пояса и передал его предводителю. Тот повертел его в руках и одобрительно хмыкнул.

— Что происходит, Арет? — холодея от ярости, спросил Даллас. — Это Бос вас послал?

— Бос слаб, мой друг. И Бос умереть. Я есть главарь, — Арет обвёл глазами войско и повысил голос. — И мы убивать всех, кто не подчиняться!

Воины одобрительно зашумели.

Лишь недавно Даллас оставил город на болотах, надеясь, что там теперь царит новый порядок. И вот что случилось — власть опять у того, кто сильнее. Тиран продолжал:

— Эти трусы думать, что мочь прятаться от меня, но я их найти! С вы или без! — Арет побагровел от злости и заорал, — Говорить, где они!

— Откуда я знаю! — закричал в ответ Даллас, хотя предполагал, что люди спрятались в шахте. Там так много коридоров и разных выходов, что Арет вряд ли их найдёт.

В этот момент из хижины Старого вышел приземистый толстячок. Жон держал в руках пригоршню фигурок предков, которые до этого стояли на вырезанных в стене полках. Он раболепно протянул их Арету и произнёс елейным голосом:

— Великий Арет, славно имя то на веки! Смари, что прятай тот червяк. Я меняй на рынок это на бабаху!

Старый поднял голову, и зло сверкнул глазами. В его голосе неизвестно откуда появилась сила:

— Я — ведун, шын ведунов, хто видал бохов! Ты дедов жамал, жа то прокляю тя навек! Нутро твоё в комок шожмись, глажа вовнутрь жакатись, шохни руки, ноги шлабь, а в башке шталась хлябь! Ты дыхать больше не моги и ты к дедам не попади!

Даллас не понимал, зачем Старый тратит последние силы на эту скороговорку, но потом посмотрел на Жона и поразился. Лицо толстяка посерело, руки повисли плетьми. Фигурки рассыпались по земле. Ноги не держали его, он бухнулся на колени. Рот по-рыбьи судорожно хватал воздух, но не мог отдышаться. Наконец, Жон смял одежду на груди в комок, его лицо перекосилось, и он упал замертво.

Арет, наблюдавший за этим, подошёл к толстяку, пнул его по ноге. Убедился, что тот не шевелится, плюнул и выругался. Он направился к Старому, поднял его голову, посмотрел прямо в глаза:

— Твой фокус не работай на тех, кто не слаб дух, ведун. Ты говорить, где племя или умирать сейчас.

Старый улыбнулся голыми дёснами и произнёс:

— Бохи всё видят, а деды всё помнят.

Арет яростно оскалился. Он выхватил нож и перерезал Старому горло.

Даллас рванулся вперёд не думая, будто бы в силах исправить ситуацию. Но его порыв и крик, рвущийся наружу, вышибло древко копья, ударившее в грудь. Даллас повалился на землю. Боль перехватила дыхание. Воины, не дожидаясь, пока он придёт в себя, закрутили руки, рывком подняли на ноги.

Подошёл Арет. Он держал инструмент, только что ставший орудием убийства — нож Далласа.

— Так ты показать где племя?

Даллас, задыхаясь от боли и гнева, выдавил из себя:

— Пошёл ты! Сюда летят люди неба. Они всех вас убьют!