Машина ожила. Зал наполнился гулом и механическими звуками. Автоматика срабатывала, если появлялся материал, а в остальное время бездействовала. Даллас увидел, как камни попадают под струи воды и проходят через крутящиеся щётки. Отмытая руда даже в тусклом свете казалось яркой и красивой. Мелькали и ярко-бирюзовые минералы, и мутные зеленоватые, и оранжевые булыжники. Совсем не похоже на горную породу, которую шахтёры отбрасывали прочь.
Очень хотелось взять эти самоцветы в руки, но они ехали по конвейеру, то накаляясь, то остужаясь внутри различных агрегатов. Затем автомат отсортировал камни. Зелёные поехали в одну сторону, оранжевые в другую. Их движение надолго прервалось в мощной печи с массивным корпусом. Через щели мелькали языки огня, охватившие камни. Жар чувствовался и на приличном расстоянии. На выходе в формы, что стояли следом, полился расплавленный металл.
Заготовки остужались водой, журчащей по трубкам, затем ехали дальше. Механические руки поднимали поддон со слитками и переворачивали его на ленту. Молоточки простукивали каждую ячейку с ритмичным звоном. Когда все слитки оказались на платформе, форма отправилась обратно, а светло-серые бруски аккуратно упаковались в большой ящик. Наверное, этот контейнер должен заполниться до конца, чтобы двинуться дальше, но пока сырьё кончилось, автоматика погудела, пошипела и смолкла.
Даллас взял в руку один из готовых слитков. Он оказался неожиданно лёгким. Цвет подсказывал, что это алюминий или сплав на его основе. В Орионе этот металл использовался широко — и детали для транспорта, и панели для стен домов. Вспомнились многоэтажки, целиком из стекла и алюминия. Страшно подумать, сколько шахтёров отдали свои жизни и здоровье, добывая такое количество минералов.
В ящиках возле других конвейеров оказались бруски иных металлов, а кое-где порошков, упакованных в коробочки, и жидкостей в запаянных колбах. Всё оказалось рассортировано и готово к отправке. Видно, ящики заезжают в этот коридор, а оттуда каким-то образом попадают на небесный город. Но сейчас выход закрыт. Даллас попытался сдвинуть люк, но ничего не вышло. Механизм, что управляет им, ждал нужного веса в контейнерах. Даллас переложил содержимое одного ящика в другой, проверяя, среагирует ли автоматика на вес. Но ничего не произошло. Возможно, груз уезжает в тоннель по расписанию.
В зал зашёл Дан с очередной корзиной минералов он поцокал языком и принялся костерить Далласа за то, что тот посмел обидеть богов, раз смешал их пищу. Он аккуратно разложил бруски обратно по ящикам и пояснил, что боги забирают дары ночью, пока люди спят. И их невозможно увидеть. Дан рассказал, как спрятался здесь, пытаясь посмотреть на богов, но не вышло — ящики двигались сами, как и камни до этого. Он заключил, что у богов есть невидимые помощники. Эти духи передвигают дары, сортируют их, превращают в удобную для богов еду и отправляют на небо. И мешать им ни в коем случае нельзя, ведь сытые боги — щедрые боги. Деды сказывали, что за хорошую работу их награждали провизией, здоровьем и чудесными вещами. Нужно только собирать больше цветных камней.
Когда Гулёнка умерла, Дан, настроенный к Далласу враждебно, пересмотрел отношение. Теперь он обращался с ним, как с больным, которого лишний раз не стоит тревожить, а если уж приходилось, то делал это очень аккуратно. Вот и теперь он скорее просил покинуть зал, чем требовал. А ведь мешать помощникам богов он, видно, очень боялся.
Даллас послушался, но решил во что бы то ни стало посмотреть, как ящики ночью покидают эту лабораторию. Он проникнет в центр отправки грузов. Только так есть шанс попасть на Орион.
А пока он занялся терминалом на пульте управления. Консоль отобразила системные журналы. Там содержались лишь технические записи, но и они проливали свет на некоторые вопросы.
Судя по датам, последний раз этим терминалом пользовались 137 лет назад. Даллас долго не понимал, что означают странные слова в записях: Джонг, Конг, Бьяо. Но потом догадался, что это имена пользователей. Наверное, сначала здесь работали китайцы. К несчастью, нельзя определить, когда шахту запустили, поскольку старые журналы постепенно затирались новыми записями. Лишь за последние полтора года работы отмечено, когда начиналась смена и подключались инженеры. И никакой информации, что случилось потом. Записи обрывались после сообщений о вышедшем из строя оборудовании и его замене. Оставалось лишь гадать, куда исчезли китайские шахтёры и почему теперь вместо них местные племена. Ведь небесные города всегда нуждались в ресурсах.
Что бы ни случилось с китайцами, шахта всё ещё действовала. Её тоннели росли вглубь, цех переработки минералов бесперебойно сортировал добытое. Часть ресурсов шла на питание для генератора, но всё остальное отправлялось в Орион и другие города.
В зал пришли усталые шахтёры. Они развели костёр из заготовленных веток, сварили нехитрый суп, побросав в котелок всего понемногу. Мужчины по очереди черпали похлёбку, склоняясь над кастрюлей, пока Каспар не остановил их. Он дал свою ложку Далласу и предложил поесть и ему. На дне оставалось немного бульона, в котором изредка вылавливались питательные кусочки.
Пока Даллас скрёб ложкой дно котелка, мужчины достали подстилки и улеглись на полу. Тусклый свет не мешал им, некоторые уже посапывали. Вошёл Вурх и улёгся возле Каспара, часто и шумно дыша.
Часы на смартлете показывали полночь. Даллас поспешил в цех, опасаясь, что пропустил отправку груза, он совсем потерял счёт времени. К счастью, ящики всё ещё покоились на своих местах. Машины стояли в тишине. Оставалось сесть возле люка и ждать.
Вынужденное безделье расслабляет мозг. Он стремится перевести организм в спящий режим. Глаза бесполезно смотрят в одну точку, руки и ноги замирают в неподвижности. В голове катается какая-нибудь бестолковая мысль. Кроме неё не существует ничего вокруг. Открытые глаза видят, как ящики с минералами едут в сторону люка, но мозг не регистрирует на происходящее.
Вот уже последний ящик въезжает в открытый тоннель. Сейчас он скроется в темноте, а люк захлопнет выход на свободу. Даллас спохватился. Времени на раздумья не оставалось, он на четвереньках юркнул вслед за контейнером, опасаясь, что его прихлопнет крышкой.
Стало темно — люк вернулся на место. Пол под ногами ехал, но из-за ящика не разглядеть, что впереди. Вокруг щёлкало, шумело, сыпалось — Даллас закрыл голову руками и прижался вплотную к контейнеру в надежде, что механизмы не решат его утилизировать. Вот груз остановился, оказавшись на какой-то платформе. Тусклый фонарик сматрлета высветил, что Даллас больше не в тоннеле. Как только он оказался на неподвижной поверхности, его прижало к полу. Собственный вес будто бы ненадолго увеличился. Эта платформа оказалась лифтом, и теперь он вместе с ящиками нёсся вверх. Судя по стенам, очень быстро.
Даллас припал к полу, опасаясь упасть с платформы. С лёгким гулом подъём в темноте продолжался. Вспомнилась старинная стори об Алисе, которая шагнула в кроличью нору и так долго падала, что успела поразмышлять на разные темы. В отличие от смекалистой девочки, Даллас падал не вниз, а вверх, а его мысли не вязались друг с другом из-за неопределённости. Лифт не мог ехать прямо в Орион, такой тоннель построить невозможно. Значит, впереди снова неизвестность.
Всё когда-нибудь заканчивается, вот и лифт сбросил скорость, а сверху открылся люк и показались светлые облака на чёрном небе. На контрасте с тёмной шахтой подъёмника они искрились серебром, несмотря на ночное время. Ледяной ветер скользнул по лицу. Платформа доставила ящики и лишнего пассажира на вершину горы.
Даллас отошёл от контейнеров и огляделся. Вокруг лежал плотный снег. Силуэты соседних гор, едва различимые, громоздились во тьме. За облаками светился размытый шар — луна. От созерцаний отвлёк шум. Ящики съехали с платформы, и лифт быстро исчез в глубине шахты, закрыв за собой люк. Значит, путь назад отрезан. Но и единственный путь наверх не предназначен для людей.